[lightiskind]

Автор:  lady.inna- guseva2010
Бета:  Kind Light
Название: Мозайка
Пейринг: Кристофер/Том
Жанр: Романтика, драма, ангст
Рейтинг: для первых глав - G, далее - NC-17
Состояние: в процессе
Размещение: Укажите меня как автора и желательно оставьте ссылочку
Размер: макси
Саммари: Они встретились на Хэллоуин и сразу нашли общий язык. Много разных проблем и задач им предстоит решить, постепенно понимая, что друзьями они больше оставаться не могут.

Пролог.

Деревья слишком опасно закачались за окном, и Кристоферу показалось, что они сейчас сломаются под слишком сильным давлением ветра. Так и хотелось крикнуть: «Прекрати! Им же больно!» И знаешь, что бесполезно. Ты бессилен. Ты слабак.
Ни звука с внешней стороны. Пластиковые, двухкамерные окна убивали все звуки извне, но ему они не слишком были нужны. Серые и чёрные предметы этой комнаты были всего лишь образами и очертаниями, даже белый рояль был всего лишь грудой дерева и металла. Ему казалось, что вот так сидеть во мраке тёмной бесчувственной квартиры он может вечно. Лишь бы рядом были виски и пачка сигарет. Больше ему ничего не нужно. Забыться и больше никогда не возвращаться из этой иллюзорной прострации, без воспоминаний и каких-либо чувств. Только смотреть в это печальное окно, показывающее всю реальность внешнего мира...
Невольно в голову стали приходить в голову мысли о братишке. Близкого человека не ценишь, когда он рядом, а когда потеряешь, то появляется пустота, которая является самой малой расплатой; или наоборот: приходит щемящая боль, которая не уйдёт никогда, сколько бы времени ни прошло, и это уже равно самому жестокому наказанию. И невыносимо сидеть в доме, где все как один твердят тебе об ушедшем, о дорогом и о самом болезненном. Он с облегчением вспомнил, что через месяц улетит в Австралию учиться, и постарается забыть об этом доме. И сколько бы не говорили, что время лечит, это неправда. Оно не лечит, оно просто даёт тебе надежду свыкнуться и прирасти душой к этой потере. Забыть? Нееет…Такое никогда не забывается, хоть убейся. Оно ни хрена не лечит! Раны заживают, постепенно появляется болячка, которую главное не ковырять, потом она слетает, и становится немного полегче, но рубец-то потом всё равно остаётся… И что бы ты ни делал, ты всё равно будешь видеть этот рубец, потому что он на самом видном месте. И другие будут его видеть, но будут делать вид, что слепые и ничего не замечают. А в глазах так и будет жалость, которую Кристофер ненавидит больше, чем ложь. Остаётся одно: прикрыть этот шрам чем-нибудь, чтобы никто ничего не заметил.
Тишина прервалась тихим и слишком горьким плачем его матери. Он медленно закрыл глаза, наслаждаясь заполняющей его тяжестью в груди. Он захотел в этот момент двух вещей: повернуть это дрянное время вспять, либо вообще никогда не рождаться. Хотя, был ещё третий вариант - навсегда исчезнуть прямо сейчас. Все они были невыполнимы. Суицид никогда не манил его в свои когтистые лапы. Он очень сильный человек, и что бы не выпало на его долю, он со всем справится и прикроет все шрамы, ибо судьба не была благосклонна к нему.
Неожиданно и страшно в темноте комнаты сверкнула молния. Кристофер сжался в кресле, отложив виски, и сжал колени руками. В этот момент пошёл дождь. Очень сильный дождь. Казалось, он тоже оплакивал вместе с Элизабет кончину её младшего сына. Капли резко разбивались о закрытое окно, распадаясь на маленькие брызги, но потом все равно сливаясь в общий поток.
Кристофер вспомнил своего младшего брата, вспомнил его мёртвое, бледное и худощавое тело, вспомнил своё безучастие на похоронах, слёзы матери и отца, сочувствующие лица родных, говорящие, что, мол, "всё наладится, Элиз, у тебя есть ещё один сын." Но Кристофер знал, что НИКОГДА ничего не будет так, как раньше. Он больше никогда не увидит брата вживую, никогда не заговорит с ним, никогда не улыбнётся искренне, никогда не подерётся с ним за право первенства идти в душ, и никогда не сможет одобрительно погладить его растрёпанную голову, будто бы говоря: "Я твой старший брат, и ты сегодня молодец".
За эти три дня, ему казалось, он постарел лет на десять. Морально постарел. Ну, может, ещё в глазах что-то умерло и ушло безвозвратно в прошлое. Кристофер никогда не плакал. Он считал себя слишком сильным и слишком большим ребёнком, запрещая самому себе когда-либо лить слёзы. Семнадцать лет он жил без проблем, храня свой мир в себе, ни в чём себе не отказывая, купаясь в родительской заботе и собственном превосходстве. Но три дня назад всё сломалось. Его внутренний мир разом сломался из-за навсегда потерянной детали. Мозайка теперь никогда не сможет восстановиться полностью. Внешне он так же надменен, как и всегда, может быть, стало немного меньше пафоса из-за пережитой им трагедии, но внутренне....Внутренне он жалок и беден, потерян и почти мёртв. Гнилой орех.
Он подошёл к столу, взял очки для чтения. На полке с дисками он нашёл диск Бетховена и почему-то дрожащими пальцами вставил его в музыкальный центр... "Лунная соната" заиграла с какой-то особенной печалью и смыслом.
Он слушал исключительно классическую музыку, потому что был гурманом в своих ощущениях и звуки рояля всегда успокаивали его. Белые клавиши завораживали его, переносили в свой собственный мир, полный разных красок. Красок без эмоций. Он просто слушал эти краски и больше ничего.
Он часто играл на своём белом приятеле, и всегда что-то печальное. В момент игры невольно проскальзывали фрагменты его мозайки, а так как посторонним людям он показывал только свой внешний образ, то его игру никто и никогда кроме его семьи не слышал.
Музыка заглушала горькие всхлипы его бедной матери, потерявшей самое дорогое. Он просто не мог их слышать физически.
Самоубийство Майкла повергло всю их семью в шок. Только потом пришло осознание, что его больше нет и никогда не будет. Он не оставил ни одного намёка на причину своего ухода из жизни. По правде говоря, этих причин и не должно было быть. У него всё имелось в достатке, и он был с виду абсолютно счастлив. Имел кучу девчонок, семью, старшего брата, хорошую школу, дорогую одежду. Что нужно ещё шестнадцатилетнему подростку? При этом он был добрым и отзывчивым, что подкупало многих, заставляя таять от умиления и сравнивать со старшим братом, который был полной его противоположностью. Кристофер был силён, умопомрачительно красив, до дрожи идеален и педантичен, слишком умён и иногда жесток к окружающим, логик и реалист. Иногда даже говорили, что они не братья и, возможно, одного из них подменили в роддоме, что было, естественно, чушью несусветной, и дело было лишь в том, что Кристофер пошёл внешностью в свою красавицу, черноглазую и черноволосую, мать, а характером в отца, известного политика, прославившегося тем, что добивается того, чего хочет. А братишка… Всё было наоборот. Материнский мягкий, мечтательный характер и белобрысость отца делала его антиподом Кристофера. Но самая главная разница была в том, что Кристофера все хотели, а Майкла любили… Хотя, что бы младший ни делал, до старшего он так и не мог дотянуться. Он был как звезда на небосклоне, которую видишь, но дотянуться рукой абсолютно нереально.
После того, как Майкл наглотался таблеток, около него нашли маленькую записочку:
"Так как моя комната и комната брата находятся рядом, снесите между ними стену и объедините её в одну большую. Я хочу, чтобы рояль брата стоял не внизу в гостиной, а у него в комнате. При слиянии комнат он точно туда поместится.
Люблю вас мама, папа...
Брат, тебя я всегда любил больше остальных.)"
И внизу была нарисована чёрной ручкой куча чёрных солнышек и по-девчачьи смешных сердечек, которые расплылись от слёз.
Он никогда не умел сдерживать эмоции, как его брат.
Видимо он был не таким счастливым, каким казался.




1 глава. 1 часть.

Кристофер подошёл к подоконнику в своей спальне и открыл окно. Он очень хотел, чтобы эта ночь поскорее кончилась, чтобы взошло солнце, и он мог уснуть и забыться. Ему было всё равно, что дождь косой и сейчас он зальёт весь пол. Он просто хотел вдохнуть чистого воздуха и проветрить задымлённую комнату...
Он уселся на окно и вживался в музыку Бетховена. Он как будто дышал ею, настолько эта музыка подходила его внутреннему миру.
В окне он увидел ребят его возраста, которые были одеты в различные костюмы для Хэллоуина. Он совсем забыл про этот праздник. Он никогда не разделял общего восторга, с которым его воспринимали окружающие. Густые пышные волосы лежали в стильной стрижке, тёмные-тёмные, почти чёрные затягивающие глаза, всегда криво улыбающиеся чувственные губы, до удивления белые ровные зубы, а самая главная его изюминка - это его клыки. Они придавали его образу хищность и что-то такое, от чего сразу хотелось быть его жертвой. Идеален для образа вампира. Ему и покупать что-то для Хэллоуина не нужно было. И неважно даже было, что он был одет в школьный строгий костюм.
Друзей у него не было. Были лишь приятели, которые считали выгодным находиться рядом с ним. Девчонок он менял, как перчатки, ни к кому пока не смог испытать любовных чувств. В его взгляде, где-то внутри зрачка, всегда имелась врождённая власть, которая заставляла других на подсознательном уровне либо преклоняться перед ним, либо тихо завидовать. Он был намного больше несчастлив, чем его братишка, но кончить так, как Майкл, он просто не имел права в силу своего упорного характера.
Смех туда-сюда шныряющих детей в самый разгар праздника не выводил его из себя. Ему было всё равно. Он просто смотрел на бесконечный поток дождя, изредка поднимая голову к небу. Капли были, как острые иглы, которые впивались в его тело, и их холодные кончики заставляли морщиться от холода.
Вдруг раздался приторно радостный голос какого-то парнишки:
-Эй! Чувак! Выходи из дома! Сейчас самый разгар праздника. Сейчас Хэллоуин, приятель! Ты что, забыл?
Рядом с ним послышался смех его друзей, который стояли рядом с ним. Он оторвал голову от созерцания неба и так же безразлично уставился на парня. Сразу ярко выделились белые зубы, растянутые в осуждающей улыбке. Больше он ничего увидеть не смог, потому что его лицо было покрыто искусственными струпьями, чёрные волосы закрывали почти всё лицо, оставляя открытой только нижнюю часть лица. Перед ним был парень, переодетый в Самару из фильма "Звонок". Кристофер неожиданно для себя отметил, что платье на мальчишечьей фигуре смотрелось хорошо. Парень был среднего роста, не слишком хрупкий, стройный, с тонкой талией. Жаль, что он не девчонка. Секс - хорошее средство для расслабления, можно было бы пригласить её к себе, а так…Тратить своё время на этого парня бесполезно.
Кристофер не хотел отвечать на заданный ему вопрос. Он просто хотел вечно лежать на этом окне, и чтобы его никто не тревожил. Приятели этого мальчишки галдели слишком громко о своём, раздражая взгляд слишком большим количеством ярких цветов от их костюмов.
-Эй! Ты глухой?
Ноль реакции и эмоций. Кто вообще этот придурок, чтобы отвечать на его глупые вопросы? Кристофер пошарил в своей памяти, но никого похожего с этим голосом и фигурой он не вспомнил. Они были абсолютно незнакомы.
- И что за похоронная музыка у тебя играет?
Идиот. Это "Лунная соната" Бетховена.
Кристофер так и не ответил на его вопрос, а просто слез с окна и закрыл его. Он выключил музыку, и стало совсем тихо. Внешний мир как будто отрезан.
На лице у смешного паренька промелькнула мимолётная обида. Он растерянно посмотрел на своих друзей.
Мать уже не плачет, и, наверное, уснула вместе с отцом из-за отсутствия сил.
Опустился в кресло, опрокинул в себя целый стакан виски. Ему было по-прежнему - никак. Постепенно он начал проваливаться в беспокойный сон, в котором были какие-то непонятные очертания людей, его улыбающаяся мать, белый рояль и он сам, смотрящий на своё отражение в гладкой поверхности полировки его единственного друга, и видящий там почему-то своего улыбающегося младшего братишку. В этот момент ему стало страшно, потому что брат не просто улыбался, а зло скалился, словно радуясь испугу Кристофера. Говорят, что если снятся покойники, то это к добру, но если же во сне мертвец зол или ещё хуже, он пытается забрать тебя с собой, то это к смерти. А в братишкиных глазах была ненависть. Он не хотел умирать, вернее, он не хотел видеть эти эмоции, потому что брат никогда в жизни так на него не смотрел, даже когда она дрались, то в его взгляде был либо смех, либо простое братское соперничество. Кристофер понял, что отдал бы всё, лишь бы его кто-нибудь разбудил, и тут он с облегчением понял, сквозь пелену исчезающего сна, что кто-то звонит в дверь.
Спросонья он встал, подтянул спадающие штаны, накинул на голые плечи клетчатую рубашку, которая валялась на спинке кровати, и, мысленно благодаря того, кого принесло посереди ночи, содрогаясь от воспоминаний, начал спускаться вниз. Дом ему казался пустым и не слишком родным. Трель звонка неприятно резала уши, он поморщился и открыл. На пороге его дома стояла Самара собственной персоной. Какой-то несвойственный ему ужас сковал всё его тело, когда он продолжал пялиться на это существо. И тут…
-Конфеты или жизнь!!!- Заорало оно и издало смешные звуки похожие на "бээээ", протянуло руки и начало трясти сонного Кристофера за плечи. Поняв, что это всего лишь шутка, Кристофер перестал таращить свои глаза, расслабился и неожиданно зло ударил бедное существо прямо в разукрашенное лицо.
-Ты что, совсем сдурел что ли? Я, конечно, слышал про тебя, но не представлял, что всё настолько запущено!- завопил парень в белом платье, приземляясь на задницу.
Парик слетел с головы и представил миру чудные каштановые волосы, затянутые на затылке и впереди, где чёлка, в два хвостика. Огромные серые глаза обиженно и осуждающе уставились на Кристофера. А сам Кристофер в это время растерянно хлопал глазами, смотря на парня, будто бы сам не ожидал от себя этого удара.
- Нечего заваливаться в 3 часа ночи с детскими игрульками! - Настало время и Кристоферу возмущаться.
-Я, блин, развеселить тебя хотел! Ты такой тухлый и безразличный сидел на окне... А ещё бьёшь меня ни за что! Всё моё праздничное настроение испоганил, мразь…
Кристофер видел, что он обиделся. Паренёк быстро поднялся, поднял парик, тщетно пытался отряхнуть грязное платье этим самым париком, облизнул разбитую губу, просто развернулся и пошёл прочь.
-Как тебя зовут?
Парень не обернулся. Он спешно шёл от дома Кристофера, на ходу стягивая платье через голову. По платьем у него ничего не было, кроме джинсовых бридж. Мелкий дождь стукался об его сильную обнажённую спину и смывал грим с лица. Чтобы ускорить процесс смывания, он вытер своё лицо чистой стороной платья, всё отдаляясь и отдаляясь от всё ещё ждущего его ответа Кристофера.
-Эй! - Кристофер устал ждать ответа и повторил свой вопрос. - Ты глухой? Как твоё имя?
Парень обернулся, но не остановился.
-Том. И ты всегда всем грубишь и даёшь в морду?
-А ты всегда заваливаешься к незнакомым людям в три часа ночи, в своём идиотском костюме, чтобы совершить действия двенадцатилетнего пацана?
-Нет. Только на Хэллоуин. И ты опять мне грубишь.
-Может ты прекратишь орать через всю улицу, повернёшь обратно и зайдёшь ко мне? Конфеты или жизнь, говоришь? У меня есть конфеты. И...извини, что врезал тебе. Я реально испугался. - Он для убедительности попробовал состроить виноватое лицо. Кристофер не чувствовал ни капли раскаяния, но почему-то появилось чувство благодарности. Том вывел его из этого страшного сна, хоть даже и таким гнусным образом.
Паренёк был весь мокрый, со следами разводов от макияжа на лице, всё ещё хмурый, но, однако же, он развернулся в сторону дома Кристофера. Казалось, что дождь не прекратится никогда. Том прошлёпал прямо по лужам в своих цветных тряпочных кедах, остановился около ближайшей помойки, чтобы выкинуть грязные парик и платье. Кристофер всё так же стоял, облокотившись о дверной косяк, с хмурым выражением лица, но когда Том подошел к порогу, то лицо его немного расслабилось и вернулось в своё первоначальное состояние - никакое.
-Расскажешь, что у тебя случилось?- парень остановился напротив него и посмотрел в глаза. Кристоферу стало не по себе. Встречаются такие люди, которые, когда смотрят на тебя, то кажется, что они сейчас вынут из тебя душу. Том относился к этой категории. Он был до безобразия милый, с добрыми глазами, смешными мокрыми хвостиками, с которых капало, а с его носа свисала дождевая капля. Наверное, он и правда переборщил, ударив парня ни за что. Кристофер видел, что Том замёрз, слегка стучит зубами от холода, однако упрямо стоит, сложив руки перед собой, и ждёт ответа. С него капало.
-Пойдём ко мне на кухню. Расскажу. Это даже хорошо. Я тебя вижу в первый и последний раз. – Он приглашающим жестом указал вглубь дома.
-Только можно я умоюсь?
-Да. Тебе реально насыпать конфет?
-Конечно.- Он засмеялся. - Иначе я обязан тебя убить.
И ушёл в сторону ванны, перед этим сняв кеды, оставаясь босиком. Удивительно, что он не спросил где ванна... Его мокрые босые ноги оставляли следы на линолеуме.
Кристофер думал о брате. И невольно сравнивал с ним его нового знакомого. Они внешне были не похожи вообще. Но вот поведение...
Том на удивление быстро вернулся. Губа разбита, но это придавало его лицу какое-то эпическое выражение.
-Садись. Хочешь чай? - Главное - быть вежливым. - А как ты так быстро нашёл у нас в доме ванну?
-Не знаю. Интуитивно. Чай буду. Кстати, - он встал со стула и неожиданно подлетел к Кристоферу, не слишком сильно ударив по лицу. - Возвращаю долг.
Кристоферу не было больно, но он всё равно ощущал кровь на языке. Видимо, парень его пожалел и не ударил сильно.
-Не хочу портить твоё идеальное лицо. Но сдачу я дать тебе должен.
-Ты очень похож на моего мёртвого брата. Он тоже так говорил.- Кристофер медленно закрыл глаза, вспоминая, что братишка всегда дрался в пол силы, говоря, что не хочет портить его идеальное личико.
Опять пошёл очень сильный ливень. Парни молчали минут десять, каждый думая о своём. Том понял, какой трудный период был у Кристофера. Он был целиком подчинён этой молчаливой печали, которая так основательно и чётко обосновалась в воздухе этой квартиры. Даже предметы на кухне были ею пропитаны: оранжевый светильник, горевший глухим светом, и опавшие белые розы в хрустальной вазе, и маленькие кружки, ждавшие чаепития, и недокуренная дымящаяся сигарета - всё это напоминало ненужные вещи для уже умерших людей. Может быть, так оно и было?
К удивлению Тома, Кристофер едва слышно дышал, глядя стеклянными глазами на разбивающиеся о стекло капли. Том прав. Он мёртв.
Гость, неслышно встав со стула, не прерывая этой горькой тишины, выключил светильник и подошёл к окну открыть форточку. Комнату тут же заполнили свежесть, раскаты грома и стук очень крупных капель. Кристофер не шелохнулся.
Том подошёл к парню и сжал его плечо. Всё, что он мог ему дать - это ощущение, что Кристофер ещё жив, что он ещё чувствует тёплое прикосновение руки, что он ещё сможет выбраться из этой пустоты. Пусть он чувствует, что больно не ему одному. Разделить с ним эту слишком жестокую тишину, которая не резала уши, а просто поглощала. Нужно было вывести Кристофера как-нибудь из её обьятий.
- Мёртвые видят нас с неба, ты знаешь это?
- Я не верю в это. - Кристофер никак не отреагировал на руку, которая до сих пор сжимала его плечо. Он её и не убирал, и не клал сверху свою, говоря, что я принимаю твою поддержку.
-А может быть стоит поверить?
-Я не верующий. Я - атеист.
-Значит веришь только лишь в материальные вещи?
-Почему же? Нет. Я верю в силу мысли.
- Ты виноват перед ним?
Больно... Ему очень больно... Том видел это, но не жалел, что задал этот вопрос. Выражение лица слишком испуганное. Казалось, что его сейчас затрясёт или он начнёт задыхаться. Дождь немного утих, когда он, наконец, трясущимися пальцами смог с третьей попытки зажечь зажигалку и подпалить ею сигарету. Дым не вызывал отвращения у Тома, может потому что сигареты были не дешёвыми и пахли не слишком остро. Кристофер медленно втягивал в себя воздух и удивительно красиво выпускал едкий дым. Как-то с облегчением. Он успокаивался.
-Я не знаю. – Кристофер боялся этого больше всего на свете. Он боялся быть виноватым, иначе теперь его никогда не отпустит чувство вины и просто сожрёт его душу и плоть. От курения голос был хриплый, и он прокашлялся. Нет. Он не плакал. Он просто был слишком испуган и напоминал загнанного в угол кролика. Том усмехнулся. Очень большой кролик сидел и стряхивал пепел в серую пепельницу. - Ты мне его напоминаешь прямо до чёртиков. Как будто он воскрес и сжимает моё плечо, как делает это обычно, когда мне грустно, - спокойно продолжил он после нескольких затяжек.
-Я похож внешне?
-Нет. Внешне совсем не похож. Он моложе тебя. А вот слова и поступки...
- Может мне уйти?
- Как хочешь.
- Я не хочу.
- Ну значит не уходи. – Безразлично, словно на автомате повторил Кристофер.- Кстати, хочу тебя спросить, чего ты от меня хочешь? Какого хрена ты вообще припёрся?
- Ты же благодарен, что я здесь…Я это знаю.
Они молчали. Потом Кристофер молча встал и разлил чай. Было пол пятого утра. Дождь кончился. От него остались только огромные лужи, отражающие рассвет.
Они сидели друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза и пили слишком густой и горький напиток, заедая его шоколадными конфетами.
Рассвет был розовым, и тени ложились на все предметы на кухне какими-то светло-персиковыми полосками. Природа просыпалась после дождя и ощущалась просто какая-то сумасшедшая свежесть. Кристоферу было на удивление спокойно.
-Мы с тобой учимся в параллельных классах, а ты ни разу меня не заметил. Знаешь, я никогда не думал, что буду сидеть с тобой за одним столом, в пять утра, да ещё попивать чай.
-И почему же это? - Кристоферу стало любопытно.
-Да к тебе же подступиться нереально. Ну может только через койку. - он засмеялся.
-Я не сплю со всеми подряд.
-Я знаю. Только с избранными.
-Во-первых, я сплю только с девчонками. Во-вторых, только если мне что-то от них нужно, а я практически никогда ни в чём не нуждаюсь. Так что у тебя сложилось ошибочное мнение.
-Значит, ты используешь людей?
-Нет.
-А как это тогда по-твоему называется? –неожиданно Том разозлился. Кристофер казался ему слишком грязным.
-Знаешь, что такое равноценный обмен? Я даю им репутацию девушки, которая побывала в постели со мной, не считая первоклассного секса, а они мне нужную вещь. Вот и всё. Сугубо рыночные отношения.
-Как это низко. – Том презрительно поджал губы.
-Считай как знаешь. Мне всё равно.
-Я же знаю, что тебе одиноко.
-Вовсе нет. – Он врал. Просто безбожно врал. Ему было одиноко так, что иногда хотелось скрипеть зубами, но об этом никто никогда не узнает. И он тоже. Но почему же он так просто, как с листа, читает его душу? Не осознавая своих действий, он нажимает на самое больное, на то, что он так хорошо и тщательно прячет и маскирует. - И вообще, я не хочу, чтобы ты лез не в своё дело.
-Значит, всё-таки задел.- он ухмыльнулся.
Внезапно Кристоферу захотелось, чтобы тот немедленно ушёл, потому что он знал, что дальше опять последуют вопросы. А если этот парнишка такой внимательный, то он будет раскрывать его ложь снова и снова, до тех пор, пока Кристофер сам не поверит в своё враньё. А этого не будет.
- Может быть, о тебе поговорим? - Перевести стрелки на другого - лучшая стратегия.
- Да я самый обычный.- он стал неторопливо потягивать чай, - Учусь с тобой в параллельном классе, оценки не очень хорошие, за исключением биологии и химии, так что, скорее всего, пойду по стопам отца. Он у меня хирург. Я крови не боюсь, так что в обморок валиться не буду. Живу вместе с отцом, с мамой они в разводе. Она ушла, когда мне было двенадцать, и теперь живёт для себя с каким-то молодым альфонсом в Бразилии. Иногда ко мне приезжает, а мне почему-то всё равно. Я не скучаю по ней, может быть потому, что до сих пор в обиде, хотя уже столько лет прошло. Целых пять лет.- Он немного погрустнел, а потом продолжил,- Ну…что тебе ещё про меня рассказать? У меня есть девушка Мэл. Мы с ней уже, наверное, шесть месяцев встречаемся, хотя ссоримся довольно часто, но она очень хорошая. - Он вопросительно уставился на Кристофера.- Всё. Если ещё что-то хочешь узнать – спрашивай, может отвечу, но может быть и нет.
-А друзья?
-Друзей у меня много.
Молчание. Том думал, что, может, оно и к лучшему, что он слишком мало знает о Кристофере. Меньше знаешь - крепче спишь, как говорится. Чай был густым и горьким, и от этого его приходилось пить маленькими глоточками, чтобы распробовать его подлинный вкус. Так же как и Кристофер. Черпать из него информацию, считывать его душу нужно медленно, тянуще, чтобы успеть всё распробовать и не обжечься. А попробовать его выпить Тому хотелось, даже если будет слишком горько.
-Кстати, ты играешь на рояле?
-Иногда. Когда есть настроение.
-Может ты мне что-нибудь сыграешь?
-Конечно. 5 утра - самое то.
-Если сыграешь, -Том немного задумался,- я дам тебе почитать свои стихи!
-Не интересует. Не люблю стихи.
-А что же ты любишь?
-Смотря в какой категории.
-Искусство?
-Классическую музыку, философию, эротическую прозу.
-Серьёзно?
-А почему бы и нет?
Да, действительно, почему бы и нет? У каждого свои предпочтения в литературе. Том, например, зачитывался фэнтези, хотя был уже довольно большим мальчиком. "Властелин колец" была его первой любовью, и он это не скрывал и гордился, что смог осилить такую длинную трёхтомную эпопею.
-У тебя бывало такое ощущение, - медленно начал Кристофер, решая, стоит ли приоткрыть завесу своей души этому человеку, в конце-то концов, через месяц он всё равно уедет, и всё останется позади, - Что ты медленно умираешь? - Том немного удивленно поднял на него свои глаза и увидел, что Кристоферу тяжело говорить. Его глаза смотрели сквозь Тома, на лице было показное отстранение, из-под распахнутой рубашки выпирали ключицы, потому что он сгорбился, а грудь вздымалась слишком часто. - Стены этого дома давят на меня. Я вижу в глазах других упрёки, хотя, я знаю, что они не могут ни в чём меня упрекать, просто для этого нет повода... Или есть? Я не знаю. Знаешь, каждый день мне приходится собирать себя заново, чтобы хоть как-то прожить следующий день... Хотя, я знаю, что мне это всё совсем не нужно. Просто гнусная привычка, которая будет длиться всю мою жизнь, которую я ненавижу, и в то же время я к ней немного проникся и испытываю чувство благодарности. Как я рад, что научился не обращать на людей внимание, потому что с каждым их взглядом, сочувствующим или безразличным, я вижу их гнилые души, пропахшие ложью и корыстью. Им всем от меня что-то нужно. Приходится становиться частью этого гнусного людского симбиоза, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию и не выглядеть таким несчастным.
-Всё-таки, ты признал себя несчастным человеком. Это уже хорошо. Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Ты никогда себя не жалеешь. Сколько бы тебе не выпало, ты просто идёшь напролом, стойко переживая всё. Я ненавижу жалость, но хуже этого бывает только жалость к самому себе. Ты ненавидишь людей, а люди, в свою очередь, тебя боятся. Может быть, иногда стоит немного довериться другим и попытаться не собирать себя каждый раз заново, а просто переродиться в нового человека? Начать новую жизнь, основываясь на пережитом опыте? А? Как ты считаешь?
Кристофер молчал.
-Слушай, может ты пока у меня поживёшь, а? Отец уехал в командировку на две недели. Соглашайся, а?




2 глава.
Самый безумный поступок уже был совершён. Теперь он собирал свои вещи. Всё самое необходимое стало заполнять большую дорожную сумку: футболки, брюки, нижнее бельё, носки, коробочка с разными гвоздиками для ушей, зубная щётка, расчёска, фен, плеер, ноутбук, деньги, зарядка, "Сто лет одиночества", "Все оттенки голубого", "Великому Гэтсби", - всё это без раздумий попало в список самого необходимого.
Было семь утра, в доме было тихо, родители спали. Кристофер молча ходил по своей спальне, думая, зачем же он всё-таки согласился пожить с совсем незнакомым человеком две недели, и кидая всё в сумку. Том сидел около него в кресле, изредка поглядывая на него снизу вверх из под "Словаря ругательных слов", который обнаружился на полках Кристофера.
-Полезная книжеца. А ты знал, что слово "блядь" имеет аж, -посчитал, -девять значений?
-Нет. Не знал.- с сарказмом ответил Кристофер ,-Я эту книгу ни разу не открывал после того, как мне её подарили. Раз полезная - дарю.
Том положил книгу обратно на полку. И задумчиво посмотрел на огромный том "Война и мир".
-Прочитал? - Он вопросительно указал на книгу.
-Да. Удивлён?
-Неа. Просто завидно немного. Ты очень умный и начитанный, а я так и не смог осилить это детище. -Он немного грустно взял в руки "Код Да Винчи".
- Смотрел фильм. Ни фига ничего не понял, но впечатлило. -Он сверкнул своими серыми глазами, снял с чёлки резинку и ещё раз потуже затянул хвост, чтобы волосы не лезли в глаза.